Menu 

Shakespeare. Комментарии к сонету 60

 

LIke as the waues make towards the pibled shore,
So do our minuites hasten to their end,
Each changing place with that which goes before,
In sequent toile all forwards do contend.
Natiuity once in the maine of light.
Crawles to maturity,wherewith being crown’d,
Crooked eclipses gainst his glory fight,
And time that gaue,doth now his gift confound.
Time doth transfixe the florish set on youth,
And delues the paralels in beauties brow,
Feedes on the rarities of natures truth,
And nothing stands but for his sieth to mow.
   And yet to times in hope,my verse shall stand
   Praising thy worth,dispight his cruell hand.

Like as the waves make towards the pebbled shore,
 So do our minutes hasten to their end,
 Each changing place with that which goes before,
 In sequent toil all forwards do contend.
 Nativity once in the main of light,
 Crawls to maturity, wherewith being crowned,
 Crooked eclipses ’gainst his glory fight,
 And time that gave, doth now his gift confound.
 Time doth transfix the flourish set on youth,
 And delves the parallels in beauty’s brow,
 Feeds on the rarities of nature’s truth,
 And nothing stands but for his scythe to mow.
   And yet to times in hope, my verse shall stand
   Praising thy worth, despite his cruel hand.

Этот сонет возник из двух строк предыдущего, 59.11-12 (revolution), вобрав в себя образы Океана (56) и неуничтожимости памятников духа (55).

1-4 Like as the waves … all forwards do contend. ДК             1-12  ДК

5-8 Ср. сонет 7:  здесь сводный, тройной образ – Солнца, Луны и Человека.

9 transfix the flourish set on youth – дословно: ‘пронзать цвет(ение) юности’ (ср. deflower).

9-10 Time … youth … beauty – Ср. 2.1-4, 19.9-10, 54.13-14.

9-11 Time … feeds on – Ср. 19.1-4; 146.13-14.

11 the rarities of nature’s truth – море (1-4), небесное светило (5-8), молодая красота (9-12).

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ КОММЕНТАРИИ

1-4 • Like as the waves … all forwards do contend.

Ср. цитату из Овидиевых Метаморфоз в английском переводе :

 

The tyme itself continually is fleeting like a brooke.
For neyther brooke nor lyghtsomme tyme can tarrye still. But looke
As every wave dryves other foorth, and that that commes behynd
Both thrusteth and is thust itself: Even so the tymes by kynd
Doo fly and follow both at once, and evermore renew.
                                                                                                                                                                              Met., XV 199-203; trans. Arthur Golding (1576) 

                                         Постоянного нет во вселенной,
Все в ней течет – и зыбок любой образуемый облик.
Время само утекает всегда в постоянном движенье,
Уподобляясь реке; ни реке, ни летучему часу
Остановиться нельзя. Как волна на волну набегает,
Гонит волну пред собой, нагоняема сзади волною, – 
Так же бегут и часы, вослед возникая друг другу,
Новые вечно, затем что бывшее раньше пропало,
Сущего не было, – все обновляются вечно мгновенья.
Видишь, как, выйдя из вод, к рассвету тянутся ночи,
Ярко сияющий день за черною следует ночью.
                           Мет., XV 177-87; пер. С. Шервинского (1977)

1-12 • Like as the waves … nothing stands but for his scythe to mow.

Образы моря (первый катрен) и светила (второй катрен) описаны не только так, что передают вечный бег жизни природы, но и показывают, что вечное состоит из преходящего, нескончаемое из конечного: беспрерывно движутся волны, снова и снова обращаются светила (59). Написанные очеловечивающими их мазками (our minutes, hasten, toil, contend, nativity, maturity, crooked, crowned), эти два образа демонстрируют одновременно и вечность жизни человечества, творимую множеством отдельных жизней: время-time (8) состоит из времен-times (13).

Последний катрен, об ‘уникальных образцах правды природы’, raritіes of nature’s truth, тоже написан очеловечивающими мазками (youth, beauty’s brow), то есть, имеет в виду также и человеческую природу, а под ее раритетом-rarity подразумевает Юношу, юность человеческую.

Одновременно угол зрения Поэта суживается: от множественной беспрерывности волн (множественной беспрерывности преходящих человеческих жизней) – к уникальности вечного солнца и единственного дня (уникальности жизни отдельного и каждого человека) – и, в каждой человеческой жизни, к преходящности ее единственной уникальной поры: юности.

В том же порядке и так же накладывая образы один на другой – очеловечивая нечеловеческое – писал латинский поэт Овидий строки 177-236 Пятнадцатой книги своей уникальной поэмы, а их изучал английский поэт, чтобы дистиллировать (5; 54) их в 14 строк своего сонета.      

13-14 • to times … my verse shall stand

‘Мой стих’ в конце является как параллель-аналогия к ‘берегу’ первой строки: его стих, как надеется Автор, выстоит среди течения жизни, как стоит берег супротив вечного движения волн под вечно двигающимся солнцем, как стоит Время-вечность невзирая на скользящие времена-times. И мы понимаем, почему почти всюду слово nature Шекспир пишет со строчной буквы: природа, вечно меняясь в своих формах-телах-тенях-shadows (как время во временах), во всех них всегда одинакова, одна и та же, неизменная своей сущностной материальностью-substance (53). И в этой ее сущности – ее, природы, истина-truth (11).

О временных переменах, которым противостоит человеческое слово, см. Метаморфозы I 89-150 – в частности, см. конец (XV 872-880) этой поэмы, написанной две тысячи лет назад на языке не существующего ныне народа.