THus can my loue excuse the slow offence,
Of my dull bearer,when from thee I speed,
From where thou art,why shoulld I hast me thence,
Till I returne of posting is noe need.
O what excuse will my poore beast then find,
When swift extremity can seeme but slow,
Then should I spurre though mounted on the wind,
In winged speed no motion shall I know,
Then can no horse with my desire keepe pace,
Therefore desire( of perfects loue being made )
Shall naigh noe dull flesh in his fiery race,
But loue,for loue,thus shall excuse my iade,
   Since from thee going,he went wilfull slow,
   Towards thee ile run,and giue him leaue to goe.

Thus can my love excuse the slow offence
Of my dull bearer, when from thee I speed:
From where thou art, why should I haste me thence?
Till I return of posting is no need.
O what excuse will my poor beast then find,
When swift extremity can seem but slow?
Then should I spur though mounted on the wind,
In wingèd speed no motion shall I know,
Then can no horse with my desire keep pace,
Therefore desire (of perfect’st love being made)
Shall neigh no dull flesh in his fiery race,
But love, for love, thus shall excuse my jade:
    Since from thee going, he went wilful slow,
   Towards thee I’ll run, and give him leave to go.

Her letter now is seal’d and on it writ
At ARDEA to my Lord with more then hast,
The Post attends, and shee deliuers it,
Charging the sowr-fac’d groome, to high [hie] as fast
As lagging fowles before the Northerne blast,
Speed more then speed, but dul & slow she deems,
Extremity still vrgeth such extremes.                                                                                                                             RL 1331-7

Печать приложена к письму; на нем:
“В Ардею, мужу, с крайней быстротой”.
Посланец ждет с нахмуренным челом;
Она велит ему лететь стрелой,
Быстрее птиц, застигнутых грозой.
Но скорость мысли ей покоем мнится:
Дух, впавший в крайность, к крайности стремится.                                                                              (Пер. под ред. А.Смирнова)

   Burbon. Now you talke of a horse, I haue a steed
like the Palfrey of the sun, nothing but pure ayre
and fire, And hath none of this dull element of
earth within him.                             H5 3.7 (Q-1600, 1655-7)

   Бурбон. Вы говорите о коне, а вот у меня лошадь – что солнце: чистый воздух и огонь, тяжелой земли в нем – ничуть.

               Enter the Constable of France, the Lord                                          Ramburs, Orleance, Dolphin, with others.
   Dolph. My Lord of Orleance, and my Lord High Con-
stable, you talke of Horse and Armour?
    Orleance. You are as well prouided of both, as any
Prince in the World.
    Dolph. What a long Night is this? I will not change
my Horse with any that treades but on foure postures[1]:
ch’ ha: he bounds from the Earth, as if his entrayles were
hayres[2]: le Cheual volante, the Pegasus, ches les narines de feu[3]. When I bestryde him, I soare, I am a Hawke:  [1640]  
he trots the ayre: the Earth sings, when he touches it: the 
basest horne of his hoofe, is more Musicall then the Pipe of
Hermes[4].
    Orleance. Hee’s of the colour of the Nutmeg.
    Dolph. And of the heat of the Ginger. It is a Beast
for Perseus: hee is pure Ayre and Fire; and the dull Ele-
ments of Earth and Water neuer appeare in him, but on-
ly in patient stillnesse while his Rider[5] mounts him: hee
is indeede a Horse, and all other Iades you may call
Beasts.                                                                             [1650]
    Const. Indeed my Lord, it is a most absolute and ex-
cellent Horse. 
    Dolph. It is the Prince of Palfrayes, his Neigh is like
the bidding of a Monarch, and his countenance enforces
Homage.
    Orleance. No more Cousin.
    Dolph. Nay, the man hath no wit, that cannot from
the rising of the Larke to the lodging of the Lambe,
varie deserued prayse on my Palfray: it is a Theame as
fluent as the Sea: Turne the Sands into eloquent tongues, 
and my Horse is argument for them all: ’tis a subiect
for a Soueraigne to reason on, and for a Soueraignes So-
ueraigne to ride on[5]: And for the World, familiar to vs,
and vnknowne, to lay apart their particular Functions,
and wonder at him, I once writ a Sonnet in his prayse,
and began thus, Wonder of Nature.
    Orleance. I haue heard a Sonnet begin so to ones Mi-
stresse.
    Dolph. Then did they imitate that which I compos’d
to my Courser, for my Horse is my Mistresse.       [1670]
   Orleance. Your Mistresse beares well.
    Dolph. Me well, which is the prescript prayse and per-
fection of a good and particular Mistresse.
   Const. Nay, for me thought yesterday your Mistresse
shrewdly shooke your back.
    Dolph. So perhaps did yours.
    Const. Mine was not bridled.
   Dolph. O then belike she was old and gentle, and you
rode[5] like a Kerne of Ireland, your French Hose off, and in your strait Strossers.                                                     [1680]
    Const. You haue good iudgement in Horseman-
ship. 
    Dolph. Be warn’d by me then: they that ride[5] so, and
ride[5] not warily, fall into foule Boggs: I had rather haue
my Horse to my Mistresse.[*]
   Const. I had as liue haue my Mistresse a Iade.
                                                                     H5 3.7 (F 1632-86)

                  Входит коннетабль Франции, Рамбюр,
                 герцог Орлеанский, дофин и другие.
   Дофин. Вы, герцог Орлеанский, и вы, великий коннетабль, толкуете о лошадях и доспехах…
   Орлеан. Вас-то не перещеголяет ни конем, ни доспехами никакой принц.
   Дофин. Как тянется эта ночь! – Я не променял бы своего коня ни на какое животное о четырех копытах. Ca, ha! Он отскакивает от земли, будто волосом набитый: Le cheval volant, Пегас, qui a les narines de feu. Когда я скачу на нем, я парю над землей; я сокол; он несется по воздуху; земля звенит, когда он заденет ее копытом. Самый скверный рог его копыт поспорит в гармонии со свирелью Гермеса.
   Орлеан. А мастью – прямо мускатный орех.
   Дофин. И горяч, как имбирь. Настоящий конь Персея. Он весь – воздух и огонь, а тяжелые стихии – земля и вода – проявляются в нем, лишь когда он терпеливо стоит, готовый принять в седло всадника. Да, это конь, а все остальные лошади перед ним – клячи.
   Коннетабль. В самом деле, принц, это самый лучший, самый прекрасный конь в мире.
   Дофин. Он  король скакунов; его ржание звучит как приказ монарха, и его осанка внушает почтение.
   Орлеан. Довольно, кузен.
   Дофин. О нет! Кто не сможет воспевать моего скакуна с пробуждения жаворонка до отхода на покой ягнят, тот попросту глуп. Эта тема неисчерпаема, как море. Стань  каждая песчинка красноречивым языком, всем им хватило бы разговоров о моем  коне. Он достоин того, чтобы о нем размышлял король, чтобы на нем скакал король королей. Весь мир, ведомый нам и неведомый, должен был бы бросить все дела и только восхищаться им. Однажды я написал в его честь сонет, который начинается так: Природы чудо...
Орлеан. Я слышал один сонет, написанный кем-то своей возлюбленной; он начинается именно так.
   Дофин. Значит, он подражал сонету, который я написал моему скакуну, ибо моя возлюбленная – это моя лошадь.
   Орлеан. Ваша возлюбленная хорошо вас носит.
   Дофин. Меня – хорошо! В этом то и заключается совершенство хорошей и образцовой возлюбленной.
   Коннетабль. Однако, мне кажется, вчера ваша возлюбленная строптиво сбросила вас с себя.
   Дофин. Может, так же поступила с вами и ваша.
   Коннетабль. Но моя-то не была взнуздана.
   Дофин. О, должно быть, потому, что она у вас старая и смирная, а вы скакали на ней, как ирландский керн, без французских шаровар, в одних собственных штанах в обтяжку.
   Коннетабль. Вы, видно, знаете толк в верховой езде.
   Дофин. В таком случае я предостерегаю вас: кто так скачет без всяких предосторожностей, легко может угодить в гнилое болото. Я предпочитаю иметь возлюбленной[*] лошадь.
   Коннетабль. А я предпочитаю прыгать на любовнице.
                                      (Пер. Е. Бируковой)

Braggart. Arts-man preambulat, we will be singuled from the barbarous. Do you not educate youth at the Charg-House* on the top of the Mountaine?
   Pedant. Or Mons the hill.
   Brag. At your sweete pleasure, for the Mountaine.
   Peda. I do sans question.                                                                                                                                      LLL 5.1 (Q-1598, 1815-20)

* ‘Дом напутствования’, или ‘школа образной символики’: charge – любая геральдическая фигура

   Армадо. Ученый муж предисловный, удалимся от этих невежд. Скажите, не вы ли воспитываете юношество в общеполезном заведении на вершине Горы?
   Олоферн. Вернее Mons, холма.
   Армадо. Как вам заблагорассудится, пусть холма.
   Олоферн. Воспитываю, sans question*.                                                                                                                             (Пер. Ю.Корнеева)

*(фр.) – без сомнения